Иногда всё меняется не громко. Не по голливудскому сценарию, где героиня в слезах хлопает дверью, сбегает в грозу и возвращается через год с новой прической и с новой жизнью.
Нет. Иногда всё рушится происходит в полной тишине.
Так было и со мной.
Тёплый летний вечер на даче. Вокруг аромат свежескошенной травы, смешанный с дымком растопленной бани. Я сижу на веранде босая — колени поджаты, подбородок опирается на сцепленные пальцы. На столике остывает ромашковый чай. В открытый рабочий блокнот так ничего и не написалось.
⠀
И в этот момент я ловлю себя на мысли: «Вот я, взрослая женщина, сижу и впервые за долгое время не знаю, чего хочу…»
Тишина вокруг кажется какой-то неестественной. Только глухой стук: яблоко сорвалось с ветки и с мягким хлопком упало на землю. И где-то вдалеке доносится приглушенный смех - это Глеб чинит мангал и вполголоса говорит по телефону. Я смотрю на линию горизонта, где зелёное поле встречается с оранжевым небом, и спрашиваю себя:
Нет. Иногда всё рушится происходит в полной тишине.
Так было и со мной.
Тёплый летний вечер на даче. Вокруг аромат свежескошенной травы, смешанный с дымком растопленной бани. Я сижу на веранде босая — колени поджаты, подбородок опирается на сцепленные пальцы. На столике остывает ромашковый чай. В открытый рабочий блокнот так ничего и не написалось.
⠀
И в этот момент я ловлю себя на мысли: «Вот я, взрослая женщина, сижу и впервые за долгое время не знаю, чего хочу…»
Тишина вокруг кажется какой-то неестественной. Только глухой стук: яблоко сорвалось с ветки и с мягким хлопком упало на землю. И где-то вдалеке доносится приглушенный смех - это Глеб чинит мангал и вполголоса говорит по телефону. Я смотрю на линию горизонта, где зелёное поле встречается с оранжевым небом, и спрашиваю себя:
«Где я? И как вообще сюда пришла? А главное, как теперь выйти отсюда?»
Снаружи — идиллия. А внутри — пустота. Липкая, тревожная, настойчивая, как капля на кране, которая вот-вот сорвётся.
⠀
Последний год я неслась на бешеной скорости: сотни задач, проекты, мастер-классы, постоянные перелёты, бесконечное “надо” бежать, и вечный фоновый страх всё уронить. А потом однажды поняла, что всё это больше не имеет смысла. Я словно строила огромный дом, чтобы в конце концов понять, что не хочу в нём жить.
От этой мысли стало больно, стыдно и невыносимо:
Я подошла к мангалу: — Глеб… Кажется, я потерялась. Я так больше не могу, — выдыхаю я и неожиданно всхлипываю.
Снаружи — идиллия. А внутри — пустота. Липкая, тревожная, настойчивая, как капля на кране, которая вот-вот сорвётся.
⠀
Последний год я неслась на бешеной скорости: сотни задач, проекты, мастер-классы, постоянные перелёты, бесконечное “надо” бежать, и вечный фоновый страх всё уронить. А потом однажды поняла, что всё это больше не имеет смысла. Я словно строила огромный дом, чтобы в конце концов понять, что не хочу в нём жить.
От этой мысли стало больно, стыдно и невыносимо:
Я подошла к мангалу: — Глеб… Кажется, я потерялась. Я так больше не могу, — выдыхаю я и неожиданно всхлипываю.
Мои слова прозвучали настолько тихо и невнятно, что я сама едва их расслышала. Но Глеб услышал.Он откладывает телефон, оборачивается и с той самой своей тёплой полуулыбкой, которая всегда растапливала меня, говорит:
— Потеряться — иногда лучший способ наконец найти себя. Рассказывай.
Я молчу, пытаясь успокоиться и заодно поймать хоть какое-то слово, чтобы объяснить ему то, что я чувствую. «С чего начать? Как объяснить то, что не понимаю сама?» Выгорание? Потеря смыслов? Страх будущего? Вроде бы есть дом, семья, работа… а внутри - провал.
Глеб ненадолго ушёл в дом, чтобы налить нам чай, а я осталась на веранде.
— Потеряться — иногда лучший способ наконец найти себя. Рассказывай.
Я молчу, пытаясь успокоиться и заодно поймать хоть какое-то слово, чтобы объяснить ему то, что я чувствую. «С чего начать? Как объяснить то, что не понимаю сама?» Выгорание? Потеря смыслов? Страх будущего? Вроде бы есть дом, семья, работа… а внутри - провал.
Глеб ненадолго ушёл в дом, чтобы налить нам чай, а я осталась на веранде.
Обычно дача была моим местом силы: я могу часами сидеть у пруда и созерцать мир таким, каков он есть - в его идеальной простоте и естественности: смотреть, как рыбки скользят в изумрудной воде, а лягушки устраивают на кувшинках свои акробатические этюды, будто репетируя цирковое представление. Здесь я люблю ловить ароматы сирени, роз и мяты, которые растут у забора и наполняют воздух такой густотой, что кажется, его можно нарезать ножом. Люблю наблюдать за птицами, и за нашими шпицами, которые также весело и неугомонно порхают по всему участку. В такие моменты я словно растворяюсь в этой простоте - становлюсь частью всего: ветра, аромата, солнечного света. Здесь я чувствую себя живой, легкой, творческой, включённой в поток жизни.
Но сегодня всё было не так. Воздух казался слишком густым и вязким. Даже запах сирени, который всегда наполнял меня счастьем, вдруг стал тяжелым и душным. А свежий вечерний ветерок, словно нарочно, избегал меня, утекая куда-то в сторону.
Глеб возвращается с горячим чаем, кладёт ладонь мне на плечо — молча, без вопросов. Я, стараясь не придавать этой ситуации излишней драматургии, пытаюсь улыбаться.
Но сегодня всё было не так. Воздух казался слишком густым и вязким. Даже запах сирени, который всегда наполнял меня счастьем, вдруг стал тяжелым и душным. А свежий вечерний ветерок, словно нарочно, избегал меня, утекая куда-то в сторону.
Глеб возвращается с горячим чаем, кладёт ладонь мне на плечо — молча, без вопросов. Я, стараясь не придавать этой ситуации излишней драматургии, пытаюсь улыбаться.
Preliminaries is the first section of a book and is usually the smallest section in terms of pages.
Book design is the art of incorporating the content, style, format, design, and sequence of the various components of a book into a coherent whole. In the words of Jan Tschichold, "methods and rules upon which it is impossible to improve, have been developed over centuries. To produce perfect books, these rules have to be brought back to life and applied."
Front matter, or preliminaries, is the first section of a book and is usually the smallest section in terms of the number of pages. Each page is counted, but no folio or page number is expressed or printed, on either display pages or blank pages.
Front matter, or preliminaries, is the first section of a book and is usually the smallest section in terms of the number of pages. Each page is counted, but no folio or page number is expressed or printed, on either display pages or blank pages.